ГЛАВА 11. НЕ КАК В КИНО: ТРИ ФАЗЫ ЛЕЧЕНИЯ РАКА

Обычно, когда мы приходим с жалобой к врачу, он осматривает нас, даёт диагноз и прописывает решение - наложить гипс на перелом, съесть таблетку, вычисиить кариес, намазать мазь, прооперироваться. Проделав это, мы идем домой и живём дальше.

Так работает “старая” медицина – те проблемы, которые человечество училось решать тысячелетиями. Возраст первого зубного сверла составляет девять тысяч лет. Лечебные мази использовали в Вавилоне, переломы лечили в Древнем Египте. Когда опыт накапливается так долго, все решения уже найдены и клиент просто следует за врачом.

Для меня было удивительно испытать на себе, что рак так не работает. Во всем, что с тобой происходит, ты оказываешься тем рулевым, который должен всех выслушать и решить, что делать

За первые два месяца с постановки диагноза я проконсультировалась с двадцатью врачами из самых разных стран и медицинских систем – и никто из них не брал на себя роль авторитета, даже в моем довольно лёгком случае. Потому что пока никто не знает, что провоцирует клеточный уровень организма на сбой. Никто не знает условия рецидивов. Рак известен с древности, но реальный прогресс по его изучению и лечению был сделан лишь за последние шестьдесят лет и мы только в начале этой дороги. Еще во времена наших бабушек и дедушек онкологи только учились управлять радиационным лучом и большинство пациентов умирало от переизбытка облучения. Химиотерапия всё еще бьёт по организму с такой силой, что помимо волос еще регулярно отваливаются ногти. Чтобы избежать рецидивов, я скоро приступаю к полной ампутации груди. Бережных путей пока толком не найдено, они все очень тяжелые.

И ещё поэтому последнее слово на каждом этапе утверждения процедур всегда за пациентом – ответственность за такой ущерб телу, пусть и ради здоровья, не может взять никто, кроме хозяина тела.

Прибавьте к этому еще, что для обсуждения диагноза привлекают несколько типов онкологов и у каждого из них своё мнение и свои данные. Онколог-специалист по генетической наследственности даст один прогноз. Онколог, специализирующийся на медикаментозном лечении, скажет второе. Онколог-хирург добавит третье. Онколог-радиолог скажет четвертое. Онколог, специализирующийся на химиотерапии, добавит пятое. Одной готовой картинки не существует, её должен сложить пациент. Далее выбрать тип лечения, убрать существующий рак и перейти в долгую терапию от рецидивов.

Таким образом, лечение раскладывается на три фазы:

Фаза 1: сбор информации по своему диагнозу, существующим подходам, подбор тактики лечения и выбор докторов

Фаза 2: ликвидация уже обнаруженной проблемы (операция, если случай сложный – с химиотерапией до операции)

Фаза 3: предотвращение рецидивов (облучение, химиотерапия, 5/10-летние лекарственные блокады)

В обычной жизни мы обычно проходим Фазу 2 и время от времени Фазу 3 – но редко когда Фаза 3 длится годами и всерьёз влияет на жизнь, правда? Фазы 1 в наших походах к стоматологу, окулисту, или гастроэнтерологу попросту нет.

К чему я пишу эту главу? Чем я хочу поделиться?

Если вы читаете эту книгу на всякий случай – вот настолько это другой жизненный опыт по сравнению с обычным походом к врачу и привычными диагнозами. Что делать: набираться терпением и хладнокровием и праздновать рубежи и окончания фаз. Поэтому та моя история, которую я описала в прошлой главе, когда всех послушала и ушла переезжать в другой дом, замораживать яйцеклетки и прокапывать информацию – на самом деле, не такая уж и редкость. Не всегда первый встретившийся онколог – тот самый, с которым комфортно принимать решения. Не всегда первый хирург – тот самый, которому доверишь резать грудь. Иногда кого-то нужно найти и навести справки. До того, как я выбрала моего пластического хирурга для имплантов, я проинтервьюировала четверых. Иногда на сбор ладной онкологической команды уходит время. Как и на выбор тактики лечения.

Если вы читаете эту книгу из любопытства или рядом с вами есть кто-то, кто получил онкодиагноз – даже с тем, что я видела, как лечила рак моя мама, до личного опыта я не представляла, насколько это огромный сад расходящихся тропок, по которому пациент регулярно идет в одиночестве действий и решений – и сколько бы шагов ни было видно снаружи, то, через что проходят онкопациенты, гораздо больше, чем обычная история лечения. Необъятно больше и тяжелее.

Можно ли при этом дать поддержку, если вы сами здоровы? Можно. Проще всего честно сказать “я не знаю, как это”. И спросить “как ты в этом прохождении”. И сверить “где ты сейчас”. С подбадриванием в этой истории сложно, потому что можно случайно обесценить какой-то очень тяжелый участок, через который человек проходит прямо сейчас – таких тёмных мест масса. Но когда тебе честно говорят “я не знаю, как это, но я хочу знать, как ты там” – чувствуешь, что тебя видят.

Поделиться ссылкой на книгу:
http://kamillalinder.com/daetorak

“Да, это рак” в Телеграме:
https://t.me/@daetorak